«Гоголь.Вий»: красиво, но не страшно

На экраны кинотеатров вышло продолжение отечественного сериала про самого страшного писателя России: «Гоголь. Вий».

Всего в сериале, по крайней мере на данный момент, планируется три фильма. Первый вышел в прошлом году, второй — сейчас, третий порадует поклонников в конце лета. Всех случайно забредших на киносеанс или также случайно скачавших одну из частей сериала хочу сразу предупредить: берите больше попкорна, будем чем занять время.

«Гоголь.Вий» начинается с расследования убийств девушек, которые происходят в деревне Диканька и приписываются некоему тёмному всаднику. За дело берутся приезжий дознаватель Николай Васильевич Гоголь и местный полицейский Бинх. Разумеется, без помощи сельчан, выпивающего доктора и бродячего экзорциста ничего не сладится. Но в результате действие как будто распадется на две части, на два сюжета: сначала обнаруживается один злодей и одна жертва, а потом появляются совсем другие герои. Всё это прилично сбивает с толку. Если же вы не видели первого фильма, то вопросов будет гораздо больше.

Тема Вия и других гоголевских персонажей не даёт покоя российским кинематографистам, пытающимся снимать ужастики, уже давно. И это понятно: какая ещё фигура в нашей литературе окутана столь плотным туманом мистики и фатальности? Напомню, что в 2006 году по мотивам произведений классика вышел фильм «Ведьма» с популярным в то время актёром Валерием Николаевым. Увы, повторить успех шедевра 1967 года (с Варлей и Куравлёвым) пока не удалось никому.

Добавить трендовости своему проекту Егор Баранов попытался с помощью актёрского состава. В роли Гоголя здесь — модный Александр Петров, в роли сыщика Гуро (в первой и третьей частях) — звёздный Олег Меньшиков. Не могу сказать, что главная роль фильма чем-то особенно хороша. Но поклонницам, наверняка, понравится. Сама же я единственным плюсом картины могу назвать красивый и атмосферный визуальный ряд, хотя ничего нового, оригинального в нём нет.

Итог краток: сидеть в полном одиночестве в большом и тёмном зале «Ориона» было более жутко, чем лицезреть творящиеся на экране «ужасы».