Наталья Солодухина: «Театр начинается с любви»

Уходящий год стал юбилейным для театра «Гистрион»: ещё пятилетка — и театр отпразднует уже полувековой юбилей.

Впрочем, и за 45 лет «Гистриону» удалось немало сделать. Слово — режиссёру Наталье Солодухиной.

— Наталья Николаевна, для женщин 45 лет — ягодный возраст, для мужчин – расцвет сил. Какой он для «Гистриона»? И какие перемены произошли с ним за эти годы?

— Театр у меня больше ассоциируется с мужчиной, поэтому сейчас у него возраст расцвета. А что изменилось?.. Между нашей труппой и теми, кто занимался в студии в 70-х,80-х,90-х, — огромная пропасть. До появления смартфонов, соцсетей подростки мало менялись, у нынешних сознание какое-то клиповое. Пока находятся в театре, размышляют, анализируют, стараются заглянуть в себя. Но только вышли за дверь — и начинается: «Кадиллак, кадиллак…». О, да, мне приходится слушать этого рэпера Моргенштерна, и очень интересен этот феномен. Что, ну, ЧТО происходит с ребятами, которые наизусть знают все его песни?

Я даже проводила эксперимент. Во время пластических этюдов и других занятий в театре включала разную музыку. Завожу Моргенштерна, они «тащатся», входят в какой-то раж, пританцовывают, подпевают: « … у меня пустой карман…». А классическая музыка подростков дезориентирует. Послушав увертюру совсем чуть-чуть, они кричат: «Выключите!». Да, сегодня они совсем другие, а значит, и театр меняется. Единственное, что радует: во все времена подростки пытаются понять себя, разобраться, для чего живут, в чем смысл этой самой жизни. Вот эти вечные вопросы поднимаются в «Гистрионе», здесь человек способен открывать себя и мир, этим и привлекают нас театры.

Помню, после спектакля «Если б не было войны» один парень сказал мне: «Я совершенно по-другому стал смотреть на стариков, сидящих на лавочках». За эту работу «Гистрион» был внесён в областную Золотую книгу, получил множество наград, но признание парнишки для меня как для режиссёра — самая лучшая награда.

Но без интернета нынче никуда! Чтобы разговаривать с молодежью на одном языке и понимать её, я стала блогером, активным участником пабликов, хотя понимаю: во всём этом нет души.

— А в чем она есть?

— Человек открывает себя через общение и созерцание природы. Я поняла это, когда пришла в театр 15-летней девчонкой. Не скажу, что до этого я была отъявленной хулиганкой и оторвой, но влияние уличных компаний в те годы… оно было велико. В «Гистрионе» меня научили слышать, смотреть, размышлять… В своей жизни я видела много представлений, но таких, что рисует Господь в закатном небе над Обским морем!.. Смотрю на это великолепие, понимаю, что этот миг никогда больше не повторится, и душа замирает от восторга. На природе я восполняю энергию, растраченную при общении с ребятами. С ними же наполовинку, поверхностно — нельзя. Фальшь они почувствуют моментально и уйдут из театра.

— Дача вам нужна из тех же соображений?

— Отчётливо помню, как в далёком детстве холодной зимой нам с братом подарили дефицитные мандарины. Мы с аппетитом их слопали, а косточки закопали в цветочные горшки. И каковы же были моё удивление и восторг, когда из земли проклюнулись два росточка, один из которых с годами превратился в большое дерево. Для меня это таинство природы до сих пор остаётся загадкой. Земля даёт и растениям, и человеку очень много сил, а мы постепенно отрываемся от её корней. Недавно смотрела фильм о японцах, которые годами не ступают на землю: по переходам ходят в школу, на работу, в магазины. Жуть! Я уверена: все наши болезни и неумение противостоять вирусам от того, что человек оторвался от земли.

— В одной из наших бесед вы обронили, что не любите Есенина и Булгакова. Почему?

— Это что-то необъяснимое. Если брать, к примеру, Булгакова, то своеобразный отпечаток на отношение к его творчеству наложило моё первое знакомство с «Мастером и Маргаритой». Я читала этот роман на перефотографированных, скукоженных, похожих на засохший сыр листах. Вручив эту засохшую «книгу», меня предупредили, чтобы, читая, «не засветилась», иначе вызовут в КГБ. Если бы вы знали, как я намучилась, пока одолела роман! Думаю, в моей нелюбви виноват не Булгаков, а советчина, во времена которой этот писатель был запрещён. Гораздо позже «Гистрион» ставил отрывки из «Мастера и Маргариты», всем, в том числе и мне, нравилось.

— А кто из писателей или поэтов у вас на первом месте?

— Пушкин! Он вдохновляет и окрыляет. В период пандемии, когда всех закрыли по домам, я подошла к полочке с книгами, стала раздумывать, что бы почитать. Сначала рука потянулась к «Братьям Карамазовым»: в этом романе Достоевского есть апокалипсический момент. Хотела освежить этот эпизод в памяти и убедиться, что именно он у нас и наступил. Но решила не усугублять дурное настроение и перечитала «Евгения Онегина». Это гениально!

— Над чем «Гистрион» работает сегодня? Когда пригласите на премьеру?

— После драмы «Наташина мечта» мне хотелось перезагрузиться – поставить комедию. Но ребята сказали, что хотят сыграть ещё одну социальную драму из жизни подростков. Им интересно понять, почему он любил, а она не любила, как дальше с этим жить, что делать… И это здорово! Все вместе мы пытаемся разобраться в перипетиях человеческих судеб, понять, что это такое — любить.

Любить – это же не просто СМСки и уси-пуси. Это труд. Умение терпеть и прощать. Я многому учусь у подростков, они, надеюсь, у меня. И всё это происходит в театре, который, как всё прекрасное, начинается не с вешалки, а с любви. Что касается премьеры, она состоится в марте 2021 года, если ничего не помешает. Сегодня трудно что-то предугадывать, единственное, что мы можем вам пообещать в свое 45-летие: обещаем – БЫТЬ! И сохранять традиции, заложенные основателем «Гистриона» Александром Гребёнкиным.

«Человек без перспективы не может жить. Первое время, когда началась пандемия, я думала: да и на кой людям эти театры, лишь бы больницы были, хлеб выращивался. Я редьку выращу! А потом поразмышляла… Нет! Так нельзя. Театр — своеобразная вакцина против обезличивания и обесчеловечения».

Фото и видео Екатерины Шрейбер